Японцы приезжали от губернатора сказать, что он не может совсем снять лодок в проходе; это вчера, а сегодня, то есть 29-го, объявили, что губернатор желал бы совсем закрыть проезд посредине, а открыть с боков, у берега, отведя по одной лодке.
Адмирал приказал сказать, что если это сделают, так он велит своим шлюпкам отвести насильно лодки, которые осмелятся заставить собою средний проход к корвету. Переводчики, увидев, что с ними не шутят, тотчас убрались и чаю не пили.
Неточные совпадения
Сегодня дождь, но теплый, почти летний, так что даже кот Васька не уходил с юта, а только сел под гик. Мы видели, что две лодки, с значками и пиками, развозили по караульным лодкам приказания, после чего эти отходили и становились гораздо дальше.
Адмирал не
приказал уже больше и упоминать о лодках. Только если последние станут преследовать наши, велено брать их на буксир и таскать с собой.
Адмирал отпустил их,
приказав идти на Ликейские острова, и мы, поставив все паруса, 24-го января покатили по широкому раздолью на юг.
Накамура преблагополучно доставил его по адресу. Но на другой день вдруг явился, в ужасной тревоге, с пакетом, умоляя взять его назад… «Как взять? Это не водится, да и не нужно, причины нет!» —
приказал отвечать
адмирал. «Есть, есть, — говорил он, — мне не велено возвращаться с пакетом, и я не смею уехать от вас. Сделайте милость, возьмите!»
«Ну хорошо, скажите им, —
приказал объявить
адмирал, узнав, зачем они приехали, — что, пожалуй, они могут подать чай, так как это их обычай; но чтоб о завтраке и помину не было».
— «С удовольствием», —
приказал сказать
адмирал.
Адмирал, между прочим,
приказал прибавить в письме, что «это событие случилось до получения первых наших бумаг и не помешало им распорядиться принятием их, также определить церемониал свидания российского полномочного с губернатором и т. п., стало быть, не помешает и дальнейшим распоряжениям, так как ход государственных дел в такой большой империи остановиться не может, несмотря ни на какие обстоятельства.
Потом секретарь и баниосы начали предлагать вопросы: «Что нас заставляет идти внезапно?» — «Нечего здесь больше делать», — отвечали им. «Объяснена ли причина в письме к губернатору?» — «В этих бумагах объяснены мои намерения», —
приказал сказать
адмирал.
Скоро наверху показался
адмирал и поднялся на мостик. Все ждали, что он
прикажет сделать какое-нибудь учение, но он вместо того
приказал снарядить баркас и два катера и велел отправить гардемаринов кататься под парусами. Приказано было делать короткие галсы и проходить под кормой «Коршуна».
— Ну, вот, теперь я знаю, чего хотите, а то: «все равно!» — улыбнулся
адмирал и, крикнув своего вестового,
приказал принести две бутылки.
Скоро ушел и капитан,
приказав Володе не забыть занести в шканечный журнал о том, что «Коршун» проходил мимо острова капитана Ашанина, и Володя, взглянув еще раз на «дядин» остров, вспомнил милого, доброго старика, которому так обязана вся его семья, и представлял себе, как обрадуется дядя-адмирал, узнавши, что в английских лоциях упоминается об островке его имени.
— Боевую тревогу! — тихо
приказал адмирал, когда явился барабанщик.
Адмирал не отрывал глаз от бинокля, направленного на катер, и нервно вздергивал и быстро двигал плечами. Положение катера беспокоило его. Ветер крепчал; того и гляди, при малейшей оплошности при повороте катер может перевернуться. Такие же мысли пробежали в голове капитана, и он
приказал старшему офицеру посадить вельботных на вельбот и немедленно идти к катеру, если что-нибудь случится.
Истомленный от жары и от мундира, вернулся он в свою комнатку и, раздевшись, бросился на постель,
приказав китайцу-слуге разбудить себя в шесть часов. Но заснуть ему пришлось не скоро: до него доносились крикливые голоса и шум катающихся шаров в бильярдной комнате, вдобавок духота в комнате была нестерпимая. Вообще первые впечатления не были благоприятны, и Володя, признаться, в душе покорил беспокойного
адмирала, который послал его в Кохинхину.
Англичанин понял, в чем дело. Он немедленно
приказал готовить роскошный обед и послал к русскому
адмиралу, своему соотечественнику и другу, Грейгу и к адмиральше, жене его, приглашение к обеду. Ординарец отправился к
адмиралу с письмом Орлова. Немедленно после того русская эскадра, состоявшая из пяти линейных кораблей и одного фрегата, стала готовиться к смотру.
Приведя к присяге капитана, фельдмаршал
приказал ему тою же ночью ехать с командой в Кронштадт, принять с корабля «Трех иерархов» от
адмирала Грейга женщину с несколькими ее служителями и тайным образом отвезти их в Петропавловскую крепость, где сдать коменданту Чернышеву.
Сообщая князю Голицыну о словах
адмирала, она
приказала ему обратить особенное внимание на это обстоятельство.
Граф Орлов, более всего заботясь, чтобы захваченная им женщина была доставлена в Россию живою, независимо от письма своего к ней, в котором увещевал беречь здоровье,
приказал адмиралу Грейгу иметь о пленнице всевозможное попечение.
Императрица на всякий случай
приказала приготовить в Ревеле надежное темничное помещение, если же корабли придут в Кронштадт, то всех арестантов велела принять у
адмирала князю Голицыну и тайным образом, без малейшей огласки, препроводить в Петропавловскую крепость.